Петрозаводск, конечно, город северный, но по опасностям с крайней точкой мира не сравнится. Тем более, что выступление оказалось не пример приятнее: это был концерт-открытие фестиваля «Белые ночи Карелии».
На следующий день мы поговорили с музыкантом подробнее. Поскольку местом встречи стало кафе, наша беседа быстро вышла за грань официального разговора. С юмором и некоторой долей самоиронии Денис Шаповалов рассказывает…
…О РЕКОРДАХ
– В биографии на сайте Вы позиционируетесь как человек-рекордсмен: музыкант, победивший на конкурсе Чайковского при полном единогласии жюри; самый молодой преподаватель Московской консерватории; классический музыкант, впервые выступивший на Северном полюсе… Каково отношение к рекордам: это сознательно? Или просто так получилось?
Не думаю, что все связано с рекордами. Но «наследить», показать, что ты первым что-то сделал… Наверно, да, тщеславие какое-то присутствует. Хотя я не стремлюсь ставить рекорды, просто жизнь сама предлагает. А вообще, это нормальное, хорошее свойство любого человека, куда-то стремящегося, что-то доказывающего всем. Почему нет? Надо быть первым, лучшим и – Самым.
Когда я приехал в Москву учиться и попал в общежитие, нас жило шесть человек в комнате, наверно, оттуда и пошло, что надо быть первым-первым-первым! Первым занять репетиторий, в шесть утра встать… Потом у многих это чувство исчезло.
– Тщеславие подогревается? Или исчерпывается - сделал и все?
Скорее всего, да. Теперь абсолютно все не так. Сейчас смотрю: о, конкурс, поехал бы, всем бы там показал, но уже старый, не могу, приглашают только сидеть в жюри...
Кстати, к вопросу о рекордах. На сайте этого не говорится, но у меня многое связано с цифрой 11. Даже концерт у вас был 11 апреля…. Я родился 11 декабря 74 года – тоже складывается в 11. А потом у меня все в жизни происходило на 11. Был XI конкурс Чайковского, 11 числа я расписался… Если сложить цифры всех квартир, телефонов – везде получается цифра 11. В общем, цифра 11 – для меня все. Я даже подумал, что покину этот мир в 2111 году (смеется), именно 11 ноября 2111 года.
…О РОСТРОПОВИЧЕ
– Одна из самых ценных афиш в архиве нашей филармонии – афиша одного из последних российских концертов Мстислава Ростроповича. Какую-нибудь историю о Вас и маэстро Ростроповиче расскажете?
Люблю рассказывать историю о том, как я познакомился с Ростроповичем еще до своего рождения. Мои родители учились в Астраханской консерватории, он приехал туда с концертами, встречался со студентами. Мои родители общались с ним достаточно близко, я был на подходе… Вот так мы стали заочно знакомы.
С рождения я уже спал между колонками под симфонии Чайковского – мой папа дирижер и страшный фанат Чайковского. Помню, года в четыре у меня была температура, и мне поставили пластинку с Караяном и Ростроповичем – с Виолончельным концертом Дворжака. Он был моим хитом номер один. Я все время переставлял иголочку и свое любимое место заслушал до дыр. Так познакомился с Ростроповичем как с музыкантом. А потом… Видимо, судьба не могла провести нас разными путями, и мы в 1997 году встретились: я получил стипендию его Фонда. А после конкурса Чайковского меня позвали на его фестиваль в Эвиане. Был концерт лауреатов Первой премии прошлого года, там и познакомились с Ростроповичем лично. После концерта я должен был сразу лететь домой, а маэстро сказал: «Старик, оставайся дальше, мы с тобой еще позанимаемся».
Возвращаясь к разговору о «первости» рекордов, могу сказать, что я сыграл последнюю ноту на последнем фестивале Ростроповича в Эвиане. Вот так, немного грустно… И еще я был единственным виолончелистом, который играл на его юбилее в Лондоне и Нью-Йорке. Как-то недавно вспомнил слова Ростроповича: «Знаешь, пока я жив, ты второй»… А что ж теперь-то? Когда-нибудь мой сын будет рассказывать своим внукам, как за несколько месяцев до ухода Ростроповича из жизни, мы встретились с маэстро у Большого зала консерватории, он взял на руки и поцеловал моего маленького, тогда еще трехлетнего, ребенка.
...О СЕМЬЕ
– Как зовут сына?
Его зовут Лео. Да, правда, Лео – могу показать паспорт.
– Почему Лео?
Когда он появлялся на свет, у нас были другие варианты имени. Но… Он появился под знаком Зодиака – Лео, лев. А наш родственник все время говорил – ну как поживает Лео? Вот так Лео, Лео… А он рыжий такой, вот мы и подумали – почему бы не Лео? Человек с таким именем может жить где угодно. В Италии он может быть Леонардо, может быть Леопольдом, Львом, Леонидом, в крайнем случае. Многие могут подумать, что мы из пижонства назвали, но это произошло так естественно, что я сейчас думаю: а как можно было по-другому? Невозможно.
– Какого будущего хотите для ребенка?
Свободного, в первую очередь, с возможностью реализации как творческой, так и экономической, финансовой.
– Где хотелось бы Вам жить?
На данный момент я хочу жить в Вене. Хочу работать, иметь место профессора. Получать за свои способности адекватные деньги. Надо думать о том, где будет жить твой ребенок. Ничего нового не скажу. Что человек хочет? Чтобы нормально жила семья его, чтобы был достаток.
...О ПРИСТРАСТИЯХ И ДОСУГЕ
– Ваши музыкантские интересы весьма разноплановы: солист, дирижер, организатор конкурсов, музыку пишете …
Придумываю. Не пишу, а придумываю – я не композитор. Предпочитаю, чтобы на дисках писали «music by тот-то». Не «composer», а «music by». Я же просто сажусь, включаю компьютер, начинаю фантазировать… В общем, получается интересно.
– Вы это осознаете как досуговое занятие, а так – виолончель и только виолончель?
Я вообще себя никогда не ощущал виолончелистом. И до сих пор не ощущаю. С удивлением обнаруживаю, что я играю на виолончели! (смеется) Да, я на это потратил очень много времени, но только у меня нет такого ощущения, что я – виолончелист.
– То есть без виолончели прожить некоторое время можно совершенно спокойно.
Да. Некоторые наверняка лицемерят, что с инструментом спят в обнимку. Не могу сказать, что я такой.
– Когда отдыхать поедете, возьмете с собой?
Ну вот, в прошлом году ездил на месяц путешествовать по Италии на машине – вообще не брал.
– Если Вы услышите, что в общественных местах зазвучит классическая музыка, это будет радостно? Или люди не поймут?
Если коровы молоко лучше дают, то почему человек не в состоянии понять? Знаю примеры, когда ваш покорный слуга играл в концерте, а рядом в соседней комнате рабочие красили стену. Для меня высшее понятие силы искусства, когда подходит человек и говорит: «ну вот, клево ты там сейчас сделал, другие тоже, но вот не брало…». Может, он до этого Шуфутинского всю жизнь слушал, а тут проникся. Сила искусства безмерна, как и сила Вселенной.
Когда включаешь этот ужасный «зомбо-ящик» и видишь все безобразия, то думаешь: что же творят с людьми? Наверно, существует специальная программа по уничтожению внутренней духовности, по превращению людей в жующих и платящих налоги… Если бы меня назначили президентом на один день, то первым, самым элементарным законом, был бы такой: оставьте все что угодно, но 95 % рекламы (никто ее же не уберет никогда) должно быть с классической музыкой. Это первый шаг к знакомству с классикой. Или вот, скажем, такой пример. 1943 год, Берлин, бомбежки… А у тебя в руках запись Берлинского оркестра, сделанная в войну, и ты понимаешь: а ведь музыка-то была! Музыка – самая великая вещь, главнее всех искусств (я так говорю, не потому что сам музыкант). Когда человек рождается, первое, что он издает, это звук – то есть музыка. Если сказать, что завтра будет день тишины, слова будут, но музыку нужно из всего убрать, мне кажется, человек не доживет до конца дня.
– В качестве звукового телефонного сигнала музыканты не всегда ставят классику, а немузыканты очень часто ориентируются именно на нее. Кстати, что звучит в вашем телефоне?
Разное. «Дюран-Дюран» там есть, «Металлика», «Пинк Флойд» раньше звучал.
...О СЕБЕ
- Какой чертой своего характера больше всего гордитесь?
Если за что-то взялся, то доведу до конца. В самом лучшем виде. Неважно, что это, музыка или выстраивание тела.
– А есть спортивные предпочтения?
«Тягаю железо», бегаю – просто ради поддержания формы. Стараюсь раза четыре в неделю этим заниматься. Как-то вдруг это понял и начал пропагандировать. Меняется самоощущение, приятно на себя смотреть, не превращаться в такого сорокалетнего, пузатого, лысеющего, неприятного, как все мы музыканты… Где вы видели музыкантов после тридцати-сорока в нормальной физической форме? Я не видел. С другой стороны, почему бы не стать первым самым сильным виолончелистом? И самым лучшим виолончелистом среди спортсменов?
– Стать самым лучшим виолончелистом среди спортсменов и самым лучшим спортсменом среди виолончелистов? И обязательно добавить эти достижения к списку уже имеющихся музыкальных профессий…
Почему нет? Что касается профессий, то я подсчитал: у меня десять профессий или даже одиннадцать. Я медбрат, шеф-повар, водитель машины… и дирижер, звукорежиссер, продюсер. А еще профессор… Профессий много, они никуда не денутся. Без ложной скромности, потрясающе готовлю, если переберусь в другую страну, может, ресторанчик открою.
– Возвращаясь все-таки к основной деятельности: есть ли сочинение, которое представите, чтобы лучше всего показать себя как виолончелиста?
Концерт Шумана. Это один из моих самых любимых концертов, хоть и сложнейший – я не знаю более сложного концерта для виолончели. Все время сравниваю его с фигурным катанием: по артистизму, техническим элементам – все по сто баллов. Каждый такт – это «четверной тулуп». Пусть со стороны так не кажется, но кто знает, тот поймет. После него сыграть Шостаковича технически проще раз в сто.
...О СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ
– Не можем не спросить про Северный полюс. Когда вам предложили там выступить, ничто не смутило? Зачем? Ради рекламы или ради самого выступления?
Первой мыслью было «так здорово поехать туда», хотя я абсолютно не экстримал, очень осторожный человек. Потом уже подумал, что это может стать еще и хорошей PR-акцией.
– На какой виолончели там играли?
На своей. Вместо одного рекорда я установил два: моя виолончель – это еще и первый итальянский инструмент, который там побывал.
– Инструмент особенный?
Не могу сказать, потому что есть разные категории особенностей, скажем, по цене или по категории мастеров… Мой – особенный в том плане, что я 12 лет с ним уже играю. В этом году у него юбилей – 120 лет. Молодая девушка еще… (смеется) Инструмент итальянский, сделал Джузеппе Фиориньи из Болоньи (известный тем, что он основал музей Страдивари в Кремоне). В ценовой категории он, конечно, уступает инструментам Страдивари, но, как правило, народ об этом не знает и говорит: «это у вас Страдивари?» Поэтому возникает вопрос: кому нужны все-таки иерархии? Пусть народ думает, что это Страдивари – почему нет?
– В общем, не было мысли прийти в ближайший магазин, взять дешевую виолончель и поехать с ней? Не было опасения за свою прекрасную «девочку»?
Нет, она со мной везде. Я знал, что поеду с ней, даже и мысли не приходило взять другую.
– То есть, можно сказать, что вы авантюрист…
Когда я вступал на борт самолета, мне дали подписать бумагу, что в случае моей трагической смерти обязуюсь отдать мое бренное тело на поедание белым медведям и последующему научному изучению (смеется). Сейчас я пошутил, но такая бумага действительно была, поскольку каждая секунда была риском. Потом я уже это с ужасом понял: полет на самолете; первое приземление на северный Шпицберген на 400-метровый кусок льдины, который в апреле толщиной всего 40 сантиментов; буря; потом трещина пошла по льдине; где-то вокруг белые медведи – они же белые, их не видно… Шансы 50 на 50, в лучшем случае. Если здесь что случается, кроме спутникового телефона связи с землей нет.
Мы «приледнились» на вертолете, проверили по навигатору, точно ли мы находимся на северной нулевой точке... А простор потрясающий, там же льды, океан под тобой, на 4 тысячи километров нет никого. И ты понимаешь: Америка – тут, Европа – там… Кстати, в апреле на Северном полюсе всего минус 30 (в обычное время года – минус 60). У нас специальная была одежда и такие «космические» валенки.
– А есть ли у кого-нибудь из музыкантов подобные необычные выступления? Под водой, например…
Знакомый скрипач играл в Польше в пещере на глубине 4 километра. Я тоже играл в пещере – на Канарах, там есть концертный зал. Но это не сравнится по опасностям с Северным полюсом.
– А если предложат на Луне сыграть? Вот, нашелся подходящий по физическим данным виолончелист…
Прекрасно! В космос полечу. А что играть – все равно.