– Давайте поговорим о том, кто такой Эдуард Грач. Нас интересует Грач как педагог, как музыкант и как интересный человек…
ЭДУАРД ГРАЧ: Интересный человек? Это очень интересно! Но что же об этом можно рассказать?
– Да все, что угодно. Например, Ваше хобби – спорт, и Вы с юности увлекаетесь футболом. Сохранилось ли это до сих пор? Есть ли любимая команда, за которую Вы болеете?
ЭДУАРД ГРАЧ: «Динамо-Москва». С молодости и всегда. С 1945 года болею за эту команду. Неважно, какой в ней состав… В ней играл мой друг, величайший из футболистов – Лев Яшин.
– Может быть, сейчас есть любимый футболист?
ЭДУАРД ГРАЧ: Сейчас… Никого не назову, потому что никого не могу поставить рядом с такими гигантами, как Яшин, Бесков, Бобров, Стрельцов, Численко.
– Публика знает Вас как блистательного скрипача, Вы удивляете ее, когда берете в руки альт. Как вы удивляете близких дома, может, стихи пишете, картины, на баяне играете?
ЭДУАРД ГРАЧ: Право, не знаю.
ВАЛЕНТИНА ВАСИЛЕНКО: Еще как удивляет. У Эдуарда Давидовича колоссальный режиссерский талант: он очень хорошо чувствует форму и меру. Этот талант проявляется во всем. Меня всегда поражала и поражает его способность выдумывать программы. Обычно музыкантам требуется немало времени, чтобы составить гармоничную, красивую программу. Эдуард Давидович это делает за три минуты.
ЭДУАРД ГРАЧ: Или за две – как вчера утром. За три я составил программы нового абонемента для Московского Малого зала.
– Расскажите немного о Вашем абонементе в Московской филармонии.
ЭДУАРД ГРАЧ: Абонемент называется «Играет и дирижирует Эдуард Грач». Правда, я уже два года играю редко, и порой создается ощущение, что публику мы обманываем. Но название абонемента Московская филармония менять не хочет, поскольку мой абонемент всегда назывался именно так.
– На концерте, когда оркестр исполнял танго, показалось, что сейчас Вы начнете танцевать… А, кстати, Вы танцуете?
ЭДУАРД ГРАЧ: Конечно. Я даже на сцене это делаю (в одной из программ танцую вальс) и студентам советую. Это раскрепощает тело. Человек, который умеет двигаться и делает это красиво и свободно, всегда хорошо смотрится на сцене.
– Давайте поговорим о студентах. Большой ли у Вас класс в консерватории?
ЭДУАРД ГРАЧ: В классе более двадцати человек. Я всегда спрашиваю у студентов, что они хотели бы сыграть. Даю свободу, даю возможность выбрать себе сочинение, если оно совпадает с моим представлением о необходимости его исполнять – пожалуйста.
– С кем Вам удобнее работать – с юношами или девушками?
ЭДУАРД ГРАЧ: Мне нравятся умные и талантливые студенты. Одно время был «девичий класс», потом стало больше мальчиков… Неважно, мальчики или девочки, важно, чтобы были умные. Я не люблю повторять много раз одно и то же.
ВАЛЕНТИНА ВАСИЛЕНКО: Не всегда можно выполнить то, что говорится с первого раза. Одно дело, если человек понимает и не может выполнить – просто потому что пока не может – но пытается. Другое дело, если человек не слышит, и все у него мгновенно вылетает из головы…
ЭДУАРД ГРАЧ: Вы знаете, как победить на конкурсе? (улыбается) Вот «рецепт» «лауреата нашего времени»: быть молодым, в финале непременно исполнять концерт Чайковского, желательно иметь восточное происхождение, Да, и лучше играть последним…
– На концерте в Петрозаводске вашему оркестру аплодировали даже в фойе. Случалось ли Вам видеть другие необычные и приятные проявления внимания от публики?
ЭДУАРД ГРАЧ: Меня в Париже однажды из зала уносили на руках. С «Московией» подобные случаи бывают часто, иногда артистическая располагается вдалеке от зала, приходится выходить через фойе, и публика аплодирует.
– Однажды скрипач Генрик Шеринг сказал Вам: «Я всю жизнь буду помнить ваш звук». А чей звук будете помнить Вы?
ЭДУАРД ГРАЧ: Какой трудный вопрос, действительно, трудный! Когда мне было 13 лет, я услышал по радио «Поэму» Шоссона в исполнении Иегуди Менухина. Это звучание я запомнил на всю жизнь… В 1956 году, когда приоткрылся «железный занавес», мы услышали фантастический звук Исаака Стерна. Как-то с коллегами мы провели маленький эксперимент, слушали II часть скрипичного концерта Бетховена в разном исполнении, и «пять первых премий» получило исполнение Крейслера. Еще... Есть фильм о знаменитых скрипачах – «Искусство скрипки». В титрах звучит игра молодого музыканта Йосифа Хасида. Этот скрипач прожил очень короткую жизнь, в фильме не было кадров, связанных с ним, но во время титров в его исполнении звучала «Еврейская мелодия» Ахрона.
– Сколько у вас за всю жизнь было скрипок?
ЭДУАРД ГРАЧ: Одна. В консерватории я играл на скрипке, которую мне купил мой педагог Абрам Ильич Ямпольский. После его кончины родственники не согласились оставить ее у меня, хотя я предлагал им за нее значительно большую сумму, чем было уплачено в свое время моим профессором. А у меня на носу концерты… Поэтому за 20 минут я купил скрипку и играю на ней всю жизнь – с 1956 года. Она не коллекционная, но она – МОЯ!
– Вам повезло учиться у выдающихся педагогов – Абрама Ямпольского и Давида Ойстраха…
ЭДУАРД ГРАЧ: Не могу сказать, что я ученик Ойстраха, хотя не один скрипач не обошелся без его влияния. У Давида Федоровича я заканчивал аспирантуру… Но мог бы стать его учеником с самого начала. Когда я собирался ехать учиться в Москву, меня рекомендовали и Ойстраху, и Ямпольскому. Абрам Ильич, не зная меня лично, написал письмо на 12-ти листах – в нем были советы, рекомендации, участие…. Это письмо я долго хранил. Тогда для меня сразу не осталось сомнений: еду к Ямпольскому.
– Пишут, что Давид Ойстрах в 1962 году на конкурсе Чайковского заключил с другим членом жюри пари на Вас: дескать, Грач сыграет обязательную пьесу – «Рондо» Кабалевского – быстрее всех. Так оно и вышло: играя в неистовом темпе, Вы на 15 секунд опередили соперника. А Вы, когда присутствуете в жюри на многочисленных конкурсах, позволяете ли себе подобные шутки?
ЭДУАРД ГРАЧ: К конкурсам я отношусь очень серьезно. На моих конкурсах жюри даже голосует сразу – сдает баллы, пока не вышел на сцену следующий участник. Это справедливо. И только однажды было внесено исправление: один из членов жюри по ошибке поставил не тот балл, но, поскольку следующий конкурсант еще не успел выйти на сцену, разрешение на правку дали. Такая система требует от жюри максимальной сосредоточенности.
ВАЛЕНТИНА ВАСИЛЕНКО: Есть люди, которых тембр скрипки убаюкивает.
ЭДУАРД ГРАЧ: Но я никогда не спал под скрипку!
– С Вашей фамилией связано множество забавных случаев и анекдотов. Первое, что приходит в голову, это история о Вашем выступлении с Майей Плисецкой и историческая фраза «свет на лебедя, а не на Грача…»
ЭДУАРД ГРАЧ: Это не анекдот, это на самом деле было. Много всего было… Вот вспоминается такой случай. В Томске с Малининым и Шаховской играли для телевидения. После него нужно было сразу ехать на концерт в филармонию. Времени остается полчаса, мы спешим, а администратор просит расписаться в наряде о проведенном концерте. Просим отложить до вечера – настаивает. Ну хорошо, говорю, давайте. Он подает бумагу, явно подготовленную заблаговременно, а там фамилии двух моих коллег даже не вписаны, а зато под номером один значится фамилия Гусь! Мы так поняли, что это, видимо, я…
– Спасибо за беседу, Эдуард Давидович. Очень приятно было Вас видеть.
ЭДУАРД ГРАЧ: В вашей филармонии я вижу все то, что было в старых добрых филармониях. Теплое отношение во всем: в приеме, в администрации, приеме публикой… Филармонии теперь другие. Я счастлив, что такие филармонии, как ваша, в России есть.