Конрад ван Альфен родился в Претории (Южная Африка), в 26 лет переехал в Голландию. Гастролирует как приглашённый другими оркестрами дирижёр, не только в Голландии, но и в других странах. В настоящее время он много работает в Восточной Европе и является желанным приглашенным дирижером в ведущих оркестрах Словении, Польши, Болгарии, Македонии, Мексики, Германии и России.
После одной из репетиций маэстро согласился ответить на наши вопросов. Интервью Конрад ван Альфен давал по-английски, но, кстати, русским он тоже владеет.
– Вы неплохо говорите по-русски. Как вы изучали язык? Пишете, читаете по-русски?
Ну, я не очень-то хорошо говорю по-русски….Четыре года я был главным дирижером в России (в 2005–2009 годы Конрад ван Альфен занимал должность главного дирижера Академического Симфонического оркестра на Кавказских Минеральных Водах в Кисловодске – ред.) и там немного учился… Моя жена русская. Писать – нет, но читать немного могу.
– Вы нередко работаете в России. Что вас привлекает в нашей стране?
Россия для меня – большой сюрприз. В детстве мы все время слышали о России как о враге. В Анголе была большая война, там мои братья воевали с коммунистами. Позже, где-то 15 лет назад, когда я дирижировал в Болгарии, мой болгарский агент сказал: «О, я организовал тебе концерты в России». Ну, хорошо. Но я был в шоке: куда я поеду, и что меня там ждет? Когда приехал в Россию, то был приятно удивлен русским гостеприимством, с которым меня встретили. Такого гостеприимства, как в России, вы не найдете нигде в мире. Этот менталитет гостеприимства, который есть в русских людях, я нашел также и в оркестре. Для меня контактировать с музыкантами очень легко, они понятные и простые, с ними легко общаться.
– Маэстро, Вы работаете, наверное, с оркестрами всего мира. Есть ли у вас собирательный портрет оркестров разных стран? Например, портрет русского оркестра, голландского или французского?
Нет, все оркестры разные. Каждый имеет свое собственное лицо, это индивидуальность, как человек. Один оркестр слишком шумный, в нем много разговаривают, другой оркестр дружелюбный… Поэтому выйдя в первый раз к оркестру ты должен почувствовать эту атмосферу, его менталитет, чтобы найти контакт с ним.
– Есть ли в вашей семье музыканты?
Отец был виолончелистом, правда, не профессионалом. Старший брат – органист и пианист.
– Вы сначала работали как инструменталист (контрабасистом в Голландии, в оркестре радио – ред). Теперь Вы дирижер. Что Вам из прошлого опыта помогает, а что, может быть, мешает?
Помогает невероятно тот опыт, который я приобрел как музыкант, потому что я понимаю, что происходит в оркестре. Для дирижера очень важно быть музыкантом, который умеет играть на струнных. Специфика оркестра такова, что в нем больше всего струнных инструментов, и очень важно выстроить именно струнную группу. Если это есть, то есть и симфония. Например, сделать замечание одному «духовику» очень просто: ты конкретно говоришь человеку, что ему надо сделать. А для целой группы струнных, которая состоит, может быть, из 14 скрипок, надо действительно знать, как им объяснить.
Поначалу я поступал с оркестрантами, наверно, не слишком правильно: общался с ними как коллега-оркестрант. Теперь я по-прежнему продолжаю быть их коллегой, веду себя с ними очень дружелюбно, но, тем не менее, я должен мыслить не только не как музыкант – изнутри, я должен мыслить как дирижер, более глобально.
Для меня это большой плюс: будучи музыкантом-оркестрантом, я приобрел огромный опыт, который помогает мне сейчас работать как дирижеру. Без этого было бы все совершенно иначе.
– Вы учились у знаменитого маэстро Эри Класа. Наследовали ли вы его традиции?
Очень важно, когда ты учишься дирижированию, не копировать личность учителя. Потому что многие дирижеры видят на видеозаписях, как дирижируют Мравинский или Караян, и пытаются просто подражать. Очень важно научиться у великих дирижеров не копированию, а пониманию того, как нужно дирижировать.
Эри Клас – великий мастер, он творит музыку так, как будто рассказывает историю. Все интересно, каждая деталь. Ты можешь понимать, что происходит, и никогда не бывает скучно.
– Есть ли ученики у вас?
Нет. Не хочу.
– Можете провести неделю, не дирижируя?
Да.
– Это не трудно?
Все зависит от того, где я нахожусь (смеется). Конечно, я не имею в виду ресторан… Если на нахожусь на природе, то там я только отдыхаю.
– Вы внешне немного похожи на Бетховена. Какое место его музыка занимает в ваших музыкальных интересах?
Да, мне об этом говорили (смеется). Меня очень часто просят исполнять Бетховена, можно сказать, что я уже специалист по его музыке. Хорошо ее чувствую.
– Есть ли у вас настолько любимые произведения, что вы исполните их при любых обстоятельствах: на северном полюсе, под открытым небом в дождь и т.д.?
Я не люблю говорить «любимые произведения», потому что так много прекрасной музыки, великих мастеров. У меня много предпочтений, не могу выбрать что-то одно.
– Есть ли у Вас какой-нибудь принцип? Например, «никогда не буду играть симфоджаз».
Нет. До тех пор, пока музыка мне интересна, я буду пробовать все.