Идея такого онцерта возникла весной, после того как в Петрозаводске состоялся Международный конкурс исполнителей на народных инструментах имени А.Репникова. Гран При получила ученица Александра Цыганкова Екатерина Непряхина. После чего родилась идея пригласить победительницу к участию в концертах «Онего». Результатом стала программа «Учитель и ученики», где в качестве солистов выступили народный артист России Александр Цыганков и его ученики лауреаты международных конкурсов Екатерина Непряхина (домра) и Владимир Дунаев (балалайка).
Для Александра Цыганкова концерт стал первым опытом совместного выступления с учениками на большой филармонической сцене. «Тем более с оркестром», – скромно подчеркивает музыкант.
После общения с Александром Андреевичем Цыганковым осталось ощущение, что это человек невероятной теплоты и невероятной скромности. Виртуозно сыграв собственную музыку, на следующий день рассказывает о своих творческих достижениях. Но неловко, словно извиняясь…
– Наверно, нет области в сфере народных инструментов, где Вы не оставили след – Вы виртуоз-исполнитель, композитор, эксперт музыкальных инструментов, педагог, автор учебников, работаете в жюри конкурсов, даже на телевидении передачи вели… Или есть?
Дирижирование. Конечно, во время учебы в Музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных (сейчас он называется РАМ имени Гнесиных) я прошел этот курс, сдал государственный экзамен, и в дипломе стоит специальность «дирижер оркестра народных инструментов»… Эпизодически я дирижирую собственные сочинения, но, по большому счету, это отдельная специальность. В ней есть целый ряд очень важных моментов, связанных с мануальной техникой, с проработкой партитуры, с работой со взрослыми музыкантами, каждый из которых может профессионально оценить работу дирижера… Да, в этой области я себя, конечно, не проявил. Может, надо иметь другой характер – не знаю. Так уж жизнь сложилась.
– Насколько комфортно выступать на одной сцене педагогу и его ученикам?
Для студентов это, бесспорно, ответственно. Ребята, готовясь к такой поездке, занимаются больше, понимают, что надо не подвести педагога.
Помимо творческой стороны такая идея очень сложна организационно, ведь гораздо проще пригласить в концерт только Цыганкова. Но зато так талантливые молодые музыканты легализуются. Их узнают – и они это понимают. В следующий раз они могут приехать только вдвоем или приедет только одна Непряхина. Люди уже будут знать, что это очень хорошая домристка, и на нее пойдут. Я рад, что все получилось.
В свое время Николай Николаевич Калинин, руководитель оркестра имени Осипова, мне в шутку бросил: «Зачем плодить себе конкурентов?» Но по существу, это смысл педагогической работы – научить.
– В концерте звучала Ваша «Поэма памяти Шостаковича». Довелось ли Вам общаться с композитором?
К сожалению, нет. Я поклонник его творчества. Еще до смерти композитора у меня были наброски поэмы для домры и фортепиано… Когда Дмитрий Дмитриевич умер, появился печальный повод для посвящения. Мы вместе с Виктором Павловичем Дубровским оркестровали поэму.
– Вы периодически выступаете как солист с симфоническими оркестрами. Какие программы представляете?
Я играл переложение классики, например, фантазию «Фауст» Венявского, «Баскское каприччио» Сарасате, «Венецианский карнавал» Паганини… Играю свои собственные сочинения – «Интродукцию и чардаш», «Частушки», «Рапсодию на русские темы», для симфонического оркестра сделана версия «Поэмы памяти Шостаковича».
Сейчас появился Концерт-симфония для домры с оркестром, правда, его я еще с симфоническим оркестром не играл (Андрей Горбачев сыграл в Омске с оркестром Омской филармонии). Партитуру для симфонического оркестра сделал Кирилл Уманский, потрясающий аранжировщик, знающий оркестр досконально. Концерт-симфония в сопровождении симфонического оркестра приобретает особое звучание. Хочется исполнить его в других странах мира.
– С какими симфоническими оркестрами выступали?
Играл с ярославским, воронежским, омским симфоническими оркестрами, за границей – в Германии. Кстати, как-то в городе Бохум был интересный концерт, посвященный Шостаковичу – причем немцев интересовало именно наличие сольного народного инструмента. И я, сидя в оркестре, играл каденцию в «Поэме памяти Шостаковича», а потом выходил на авансцену и играл «Бурлеску» – финал его Первого скрипичного концерта. Скрипачи считают ее одним из самых сложных сочинений, а ведь настолько удобно играть! Другое дело – обилие артикуляционно-агогических элементов, требующих высокого исполнительского мастерства и способности услышать выразительность интонаций в музыке Шостаковича.
– Недавно говорили со скрипачами об этом концерте и сошлись во мнении, что нотный материал бывает и сложнее, но если что-то не так с дирижером солист концерт "не вытянет"…
Правильно. Шостакович редко дает простой аккомпанемент, надо быть очень ритмичным. Уши должны быть как локаторы, нужно ловить все фактурные моменты оркестра. Я и своих ребят так учу: не быть эгоистами, обязательно знать оркестровую фактуру и слышать «маяки», которые есть в оркестре.
Я, кстати, когда, играл «Бурлеску», все думал, как сыграть канон (который вместе с солистом играет в оркестре кларнет) и в какой-то момент понял: надо опираться на «и». Чтобы и солист, и кларнетист точно совпадали! Если этого не будет – все рассыплется. Тут дирижера недостаточно…
– Вы ведь много гастролируете. Ваши первые зарубежные гастроли помните?
Первый мой выезд за границу был связан с участием в конкурсе XI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Софии в 1968 году. «Веселый» такой год, если вы помните, связанный с вторжением в Чехословакию. Тогда я получил вторую премию. Потом через какое-то время был приглашен в качестве солиста в программу Государственного Омского русского народного хора, который поехал на гастроли в США, Мексику и Кубу. Пригласил меня легендарный директор Омской государственной филармонии Юрий Львович Юровский. «Советский Юрок», как его называли, он был прирожденным импресарио. Где только его коллективы не ездили. Вплоть до Австралии…
– Самый необычный конкурс последних лет, в котором вы участвовали?
Конкурс камерных ансамблей в Японии, в котором Иегуди Менухин ввел номинацию «феста», ее Гран При называется «Menuhin Gold Prize». Очень интересное соревнование! Есть номинация квартетов, есть фортепианные трио (или духовые ансамбли), а третья номинация – «феста». Это ансамбли от 2 до 6 человек, без ограничения возраста, с совершенно свободным набором инструментов, исключающим электрические и орган. в остальном – полная свобода! Каких только ансамблей не было: и струнные с духовыми, и пять труб из Франции, и английский женский квартет тромбонов…
В конкурсе я участвовал дважды. Первый раз в дуэте с фортепиано в 2005 году, второй с квартетом (фортепиано, домра, балалайка и клавишные гусли) в 2008 году.
– В чем заключается сущность фесты?
Это игра для публики. Не для жюри из специалистов. Хотя оно есть – из публики 100 человек – это могут быть инженеры, рабочие, кто угодно, кто любит хорошую музыку. В Изуми-холл в Осаке их сажают в середине зала, огораживают красной ленточкой – это жюри, с ними никто не общается. Музыкантам же надо выйти со свободной программой (до 30 минут) и сыграть.
Конкурс проводится раз в три года. На отборочный тур надо прислать запись с тремя произведениями. Выбор программы очень важен: здесь главная сложность в том, что японцы любят популярную классическую музыку, а также русские песни и песни военных лет Однако, если прислать программу слишком уж «клюквенную», жюри Вас не выберет. Должны быть сочинения, которые тронут сердца всех: и музыкантов, и любителей. Изначально меня привлекло то, что там я могу сыграть свою музыку – Сонату, «Поэму памяти Шостаковича»… Не тут-то было! Никакого значения не имеет то, что ты профессор, наоборот, твой авторитет может их раздражать. Когда в 2005 году победил фортепианный дуэт из Израиля, я был расстроен: в финал попал, но приз не получил. А музыканты-победители мне сказали: «Не расстраивайтесь. Когда мы участвовали в конкурсе в первый раз, даже в финал не прошли! Играли транскрипцию «Весны священной» для фортепианного дуэта. Вся Америка визжала от восторга, а японцы только вежливо похлопали…» Во второй раз я уже знал, что туда надо везти. Мы играли «Кармен» и получили «Menuhin Gold Prize». Обладатели этого приза потом совершают тур по Японии – 10 концертов. В 2010 году мы побывали в этом туре – успели до землетрясения…
– В этом году конкурс проводился?
Да. И первый приз, кстати, тоже получил коллектив из России – трио Савченко (две домры в сопровождении фортепиано). Они меня расспрашивали досконально в течение двух часов: как это было, что лучше сыграть… В итоге привезли туда «Сальтареллу» из «Итальянской симфонии» Мендельсона.
– Какая-то японская конкурсная примета получается: в первый раз едешь за «рецептом», второй - за призом… В том, что касается примет: Вы человек суеверный?
До какой-то степени… Я верю в судьбу и считаю, что с ней играть не стоит. Не надо лишний раз искать приключений. Я верю, что судьба потом может отомстить, и это отразится не на тебе самом, а на твоих близких.