Газета «Филармония», № 6 (35), июнь 2001г.
Беседовала Татьяна Букина
Конечно, казалось невозможным упустить случай побеседовать с артистом, который в свои 28 лет побывал почти во всех странах и стал лауреатом нескольких престижных конкурсов
– Ваше амплуа – гастролирующий пианист. Однако всем известно, что жизнь гастролера наряду с преимуществами имеет немало недостатков. А Вас она устраивает?
Несомненно. Я с детства много концертировал. Это для меня нормальный образ жизни. Конечно, нелегко выдерживать непрерывное напряжение, но я сам задаю себе такой режим. Никто ведь выступать не заставляет. Поэтому, если вы слышите, как исполнитель жалуется на тяжелую жизнь гастролера, не сомневайтесь – это кокетство. Кроме того, если музыкант известен, он сам выбирает, где ему играть.
– В Петрозаводске Вы выступаете как солист и как партнер оркестра. Что Вас больше привлекает?
Это действительно две разные роли. Если солист обращается к одному слушателю, то исполнитель с оркестром – к массам. В мире сейчас более популярны выступления с оркестром. Пожалуй, более 60 процентов приходится на них. А мне сегодня ближе сольная игра. Здесь можешь позволить себе большую свободу, нежели с оркестром, где необходимо по возможности исключить любые неожиданности. Если говорить о моих выступлениях в Петрозаводске, то, пожалуй, с большим удовольствием я играл концерт для фортепиано с оркестром Э. Грига. Да и рояль был лучше..
– Кстати, наши пианисты интересовались, как Вам понравился здешний легендарный рояль?
Знаете, как это ни парадоксально, плохой рояль имеет свои плюсы. Главный из них – исполнитель меньше волнуется, поскольку с него автоматически снимается часть ответственности. Хотя в таких случаях надо быть осторожным с выбором программы.
– У Вас обширный репертуар. Есть ли композитор, которого Вы не играете ни на каком рояле?
Здесь необходимо уточнение. Есть авторы, которых я пока не играл или играл мало, но хотел бы включить в свой репертуар. Например, Гайдн, французы Дебюсси и Равель. А есть композиторы, преимущественно ХХ века, которые мне не близки по субъективным причинам. Например, Прокофьева, Бартока я играю с удовольствием, а вот Стравинского и Шнитке стараюсь не играть.
– Нашу газету читают в основном музыканты. Поделитесь опытом, какими качествами должен обладать пианист-конкурсант?
К сожалению, опытом никаким поделиться не могу. Кстати, я не так уж много участвовал в конкурсах – всего три раза. В первых двух – очень давно – в 16 и 17 лет, а это не тот возраст, чтобы анализировать свои чувства. В конкурсе Чайковского я играл в 21 год и свои ощущения вспоминаю смутно и с ужасом: нервотрепка, чувство огромной ответственности и сознание того, что оценивается каждый звук. Как и обо всем неприятном, я стараюсь реже вспоминать об этом.
– Значит, по природе Вы не конкурсант?
Я совсем не конкурсант. Честно говоря, я вообще не принимаю конкурсную систему. Я, например, люблю шахматы. И там можно расставить приоритеты: есть проигравший и выигравший. А в музыке какие могут быть сравнения? На сцену выходят совершенно разные индивидуальности, один играет Моцарта, другой Шуберта. Почему кто-то должен быть лучше или хуже?
– Вы считаете, что конкурсы не нужны?
Нет, конечно, они нужны публике – где еще можно услышать столько исполнителей? Во-вторых, они нужны продюсерам, поскольку другие способы заключения контрактов – через знакомства, например, – мне кажутся еще более сомнительными. А самим конкурсантам они совершенно ни к чему.
– И все-таки, хоть какой-нибудь позитивный опыт Вы вынесли из конкурсов?
Абсолютно никакого – только негативный. Я, кстати, могу поделиться опытом: все конкурсанты говорят, что если билет в обе стороны уже куплен, то самый приятный момент – это когда тебя «отсеивают» в первом туре. Чувствуешь, что гора с плеч свалилась и теперь можно спокойно слушать других. К сожалению, мне этого испытать не довелось.
– Вы имеете возможность сравнивать публику разных стран. Специфика ощутима?
Интересный вопрос. Знаете, скорее заметны различия между публикой, которая ходит на концерты, и той, которая слушает конкурсы. Контраст колоссальный. Один и тот же слушатель на концерте и на конкурсе – это два разных человека. На концерт приходят общаться с музыкой и исполнителем, на конкурс – посмотреть бои гладиаторов. Что касается публики, то, конечно, каждая страна имеет свою специфику, иногда очень яркую. Например, самые темпераментные слушатели, конечно, – в Италии и Португалии. Очень оригинальна публика в Японии – мне иногда кажется, что им предварительно объяснили, что надо пойти на концерт и аплодировать после каждого номера. Самые подготовленные слушатели, несомненно, в России и в Европе, особенно в Германии. Да, еще, как ни странно, – в Южной Америке.
Уже постфактум я подумала, что интересным дополнением к рефлексиям Николая Луганского о публике разных континентов могли бы оказаться его впечатления от петрозаводской аудитории, тем более, что его мнением о филармоническом рояле мы ознакомились. Но это уже материал для другого интервью.