Встреча с ними не ограничилась только концертом, музыканты приняли приглашение побеседовать за чашкой кофе.
– Наших гостей мы любим приглашать на кофе… Кстати, какой вы кофе предпочитаете?
ГАЙК: Кофе я пью редко, предпочитаю чай. Если кофе, то лучше не растворимый.
ВИКТОР: А я тот человек, который «сидит на кофе». Утром я обязательно пью три чашки, только потом завтракаю. Предпочитаю, конечно же, итальянский кофе.
– Первый раз у нас в редакции находятся сразу два музыканта-друга… Ведь вы друзья?
ГАЙК: Да, так оно и есть. Мы знакомы с февраля, то есть уже почти год.
ВИКТОР: А «нашлись» случайно. В Тамбове должен был выступать Айлен Притчин (скрипач, ученик Э. Грача – прим. ред.), но Айлен позвонил и сказал, что не сможет приехать, но он уже нашел солиста «лучше, чем он сам».
ГАЙК: И я очутился в Тамбове. Там мы играли Шоссона, Крейслера, «Кармен» Бизе-Ваксмана…
ВИКТОР: (улыбается) Это был концерт к 14 февраля, «Музыка любви и страсти», который прошел с огромным успехом – с Гайком очень интересно играть.
ГАЙК: В Тамбов тогда я приехал в первый раз. Там так спокойно, кстати, как и у вас. Я отдыхал и душой, и физически… В Петрозаводске я тоже впервые.
ВИКТОР: Сейчас мы с Гайком работаем вместе уже третий раз. Но помимо работы много общаемся.
– Были ли у вас в детстве другие увлечения, кроме музыки?
ГАЙК: Я в детстве пел. Еще до скрипки, лет до семи… У меня был прекрасный голос, я пел народные песни, причем пел очень серьезно. В связи с этим мне даже рассказывали о Лоретти… Полгода я ходил в хор. Потом родители заметили мое неравнодушие к музыке и решили отдать в музыкальную школу. Папа очень любит скрипку, также на скрипке играл мой сосед – а на Кавказе соседи самые близкие друзья! И я оказался «рядом» со скрипкой. Конечно, бывает всякое, иногда в нетворческие моменты приходит мысль стать актером или доктором…
ВИКТОР: Ты и так доктор – лечишь души.
– Виктор, а Вы играете на каком-нибудь инструменте?
ВИКТОР: Я играю на рояле. Закончил училище как пианист, а потом пришла идея-фикс стать дирижером. Идея родом откуда-то из детства: увидел по телевизору дирижера и запомнил… Консерваторию я уже закончил как дирижер.
– Музыка занимает все ваше время или немного все-таки остается на себя?
ВИКТОР: Стараюсь ездить на гастроли с женой, если получается. Сейчас с сентября по декабрь дома был мало: два месяца провел в Корее, 10 дней у Вас.
– Кстати, а должна ли вторая половинка быть музыкантом?
ВИКТОР: Моя жена – музыкант, пианистка.
ГАЙК: Не знаю… Я никогда не был женат. Главное – найти друг друга, а все остальное приложится.
– Наш маэстро Стравинский – страстный футболист. Если бы на время матча ранее была назначена репетиция, наверняка он ее отменил бы. Как Вы?
ВИКТОР: Я такой же. Репетиций, правда, не отменяю, но, если занят, обязательно прошу сделать запись матча. С детства любимый клуб – «Спартак». Еще обожаю биатлон, лыжи, в детстве занимался легкой атлетикой. Даже был призером в дистанции на три тысячи метров.
ГАЙК: Я спортивных рекордов, как ты, не ставил, но спортом занимался.
ВИКТОР: В детстве я жил по расписанию. Вставал в пять часов утра, занимался на турнике. Сейчас, конечно, нет, но все же некоторые спортивные навыки остались: когда играю в теннис, то чувствую это.
– Как на гастролях проходит свободное время?
ВИКТОР: Читаю. Когда я готовлюсь к концертам или спектаклям, подготовка занимает много времени и сил и на чтение их практически не остается. Читаю на гастролях, дома успеваю просматривать только профессиональную литературу.
ГАЙК: Как ни странно, на гастролях больше свободного времени. Просто выспаться можно! Но иногда бывает очень плотный график. Пересаживаешься с поезда на поезд, часто приходится в одном туре играть разные программы.
–Есть любимые книги?
ВИКТОР: Люблю сентиментальную литературу.
ГАЙК: Пожалуй, фантастика – иногда можно почитать.
– Вы оба молодые люди, а уже преподаете (ВК – Нижегородская консерватория, ГК – Московская, ассистент на кафедре профессора Э, Грача – прим. ред.). Это душевная склонность?
ГАЙК: Много причин. Мой друг, пианист Александр Кобрин, который и гастролирует, и ведет свой класс, сказал так: «Я учусь, когда преподаю. Мне это нравится». Я думаю так же. Особенно полезно, если студент играет то произведение, с которым позже выступать мне. Я уже все знаю об этой музыке, чувствую ее, остается только себе в пальцы вложить…
ВИКТОР: Когда после окончания консерватории мне предложили начать преподавать, то тогда подумал – а почему нет? Но сейчас, через несколько лет, когда я уже действительно могу передать какой-то имеющийся опыт, считаю, что педагогика – если этим заниматься по-настоящему – это очень ответственно, к ней нужно иметь призвание и определенный склад личности.
ГАЙК: Я преподаю только второй год, долго не мог привыкнуть к своему новому статусу. Преподавание – это целое искусство, где надо учиться на опыте. Оно полезно, но то, что это мое – не чувствую.
– Есть ли у вас пристрастия к неклассической музыке?
ГАЙК: Я не против любой музыки, в каждой что-то есть. Я долго был непосвященным в неклассической музыке. Но друзья помогают. Раньше я только названия рок-групп знал, не больше. Теперь по стилю музыки могу сразу определить, кто играет… Хотя без фанатизма.
– Словом, Вы, Гайк, Билана не переключите… А Вы, Виктор?
ВИКТОР: Я переключу сразу же. Мне от популярной музыки дурно категорически. Но экспериментировать люблю. Был опыт работы с рок-музыкантами из Екатеринбурга, оказалось занятно.
– Давайте представим ситуацию «наоборот»: в такси (маршрутке, баре, ресторане…) из радиоприемника звучит классическая музыка. Что вы на это скажете?
ГАЙК: А действительно был такой случай! Я летел самолетом Саратовских авиалиний, а в нем звучала Симфония-кончертанте Моцарта. «Ничего себе!» – подумал тогда. А люди вокруг не поняли… В России в общественных местах классика не звучит. На Западе – да. В Париже или Лондоне, можно запросто на улице услышать Шопена.
ВИКТОР: В Испании, например, в магазинах звучит классика. Так приятно… У нас все не то.
– Что, по-вашему, может дать классика, звучащая в общественном месте, обычным людям?
ГАЙК: Считается, что классика способствует умиротворению, гармонии. Это очень важно.
ВИКТОР: Людей, которые далеки от классики, она будет раздражать. Я хочу выключить Билана, они – классику.
ГАЙК: Под определенное настроение, конечно, и Билан – фон… Но таким фоном ведь может стать классика. Конечно, не Шостакович, а музыка барокко… Боккерини, например.
ВИКТОР: Когда я работал в Южной Корее, то в ресторане, где я завтракал, как-то утром звучали только минорные адажио… Да, музыка была только фоном, но когда в другой день звучала светлая музыка Моцарта, настроение после завтрака было совершенно иным.
ГАЙК: Если у людей появится привычка слушать классику, это будет очень полезно для них.
– Играете ли вы музыку, так сказать, «из-под пера композитора»?
ГАЙК: Бывает, но нечасто.
ВИКТОР: Мне судьба подарила счастье творческой и человеческой дружбы с замечательным композитором Юрием Фаликом, к сожалению уже ушедшего от нас так внезапно. Первое знакомство с ним началось с хоровой музыки – услышал и был просто влюблен. Потом уже открыл его симфонические произведения. В Тамбове мы исполняли ряд его сочинений, огромный успех имела детская сказка «Полли и динозавры».
– Как вы считаете, каково должно быть соотношение на афишах классических и эксклюзивных произведений?
ГАЙК: Трудно сказать. От публики зависит. Кому-то нужна Пятая симфония Бетховена и «Маленькая ночная серенада».
ВИКТОР: Не согласен. Мой принцип: в каждый концерт следует помещать и то, что публика знает, и совсем неизвестное. Например, Бетховен, Брукнер и – Мантовани: и поместить его незаметно, в середину программы. Не надо бояться новой музыки.
– «Исторические» ли вы люди? Попадаете ли в истории? Случалось ли терять инструмент или палочку?
ГАЙК: Нет. Это самое страшное!
ВИКТОР: Уже шесть лет дирижирую одной палочкой.
ГАЙК: А телефон терял… Как-то прилетел в Швейцарию на конкурс и понял, что у меня с собой нет телефона. А в нем все номера и адреса… Жара, паника, по-французски я не говорю. Чудом удалось вызвать такси, добраться до Интернет-кафе и посмотреть в электронной почте все контакты.
– Есть ли у Вас «коронные сочинения»? Допустим, вам звонят из Гевандхаус и говорят: «Играй, что хочешь». Что вы выберете?
ГАЙК: Я все время стараюсь учить новое, постоянно расширяю репертуар. Но если Гевандхаус… Наверно, это был бы концерт Хачатуряна или Сибелиуса.
ВИКТОР: Мне кажется, я чувствую Пуччини. Очень близок его стиль, а окружающим нравится результат. Поставил почти все его оперы, моя любимая – «Мадам Баттерфляй».
ГАЙК: Часто гениальную музыку неудобно играть. Все боятся Баха, Моцарта, в этом случае к исполнению легко придраться.
– Потому что мешают общепринятые традиции в исполнении?
ГАЙК: В традиции мало творчества, нет прогресса. Кто решил, что так надо? Надо уметь думать и анализировать, вот тогда и начинается творчество. Обычный музыкант и музыкант выдающийся отличаются отношением к этому процессу.
ВИКТОР: Традиции и штампы – это разные вещи. Скажем, расшифровка мелизматики Баха – это традиция, а его темпы – штамп.
ГАЙК: В истории остались те, кто творил не по правилам.