Алексей Володин в Петрозаводске второй раз. Его первый концерт состоялся в прошлом сезоне в рамках III Международного фестиваля «Онего-Классик». Эта же программа была посвящена двум фортепианным концертам Брамса, через несколько дней эти произведения звучали в Концертном зале Мариинского театра на закрытии Международного фестиваля «Лики современного пианизма». После концерта в Карельской филармонии, минуя поклонниц, мне удалось пробраться к уставшему, но счастливому пианисту и задать ему несколько вопросов о Брамсе, о сильных впечатлениях от музыки и о нашумевшей постановке оперы «Тангейзер».
– Это было потрясающе! Концерт действительно получился блистательным, ведь меня и публику не подвели ощущения?
Спасибо на добром слове! Всегда чувствуется радость от исполненной музыки, от соприкосновения с прекрасным миром Брамса. Однако после каждого концерта у меня всегда есть вопросы к себе. Но, поскольку играю я много, моё правило №1 – забыть всё, что только что произошло. Этот концерт для меня уже не существует. В первую очередь стараюсь забыть успехи, чтобы не пытаться их повторить, и быть чутким именно к моменту исполнения, к тому, чего хочет музыка в настоящее время, а она хочет всегда разного. Естественно, сложно забыть отдельные недочёты, они – залог более успешного следующего концерта.
– То есть, работа над ошибками не прекращается?
Она проходит 24 часа в сутки.
– Когда же Вы отдыхаете?
Может быть, только во сне. Можно съездить в отпуск куда-нибудь на море или океан.
– Только там напрочь забываете о работе?
Нет, конечно. Например, в прошлый отпуск пытался выучить Второй концерт Прокофьева по нотам без инструмента (смеётся).
– Увлекаетесь ли так же страстно ещё чем-то кроме музыки?
У меня больше познавательный интерес. Я люблю путешествовать, открывать для себя новые блюда, карты изучать, фильмы смотреть, книжки читать.
– Назовите любимые литературные произведения?
«Остриё бритвы» Моэма, поздние рассказы и «Смерть Ивана Ильича» Толстого, весь Чехов, Бунин, Айтматов, многое из поэзии.
– Вы играли два концерта Брамса, произведения которого исполняете довольно часто. Как относитесь к этому композитору?
К Брамсу отношусь с благоговением и обожанием. Эти концерты для меня как два огромных мира, каждый из них как человеческая жизнь. Причём они совершенно разные. Первый концерт – это очень страстный взгляд на мир, взгляд молодого, но мудрого человека. Второй концерт написан спустя большое количество лет, он более академичен и гармоничен в своих эмоциях. Несмотря на то, что они совершенно разные, в чём-то концерты дополняют друг друга.
– Вы постоянно в движении, у Вас очень напряжённый концертный график. Если бы была возможность переписать сценарий своей жизни, хотелось бы что-то поменять?
Ну, что-то кардинально менять нет потребности, поскольку я всё же не стал убийцей или изменником родины. А вот в самом себе что-нибудь бы изменил, избежал бы каких-то поступков, не сказал каких-то слов. Естественно, постарался бы быть лучше, насколько это возможно. Но совсем бы менять сценарий жизни не стал. Я хотел быть музыкантом, и я им стал, поэтому жаловаться мне не на что.
– И, кажется, успешным музыкантом …
В этом и дело. Огромному количеству моих коллег, замечательных, высокоталантливых – не просто способных, а действительно талантливых – не так сильно везёт в профессиональном плане, поэтому желать что-то изменить было бы гордыней с моей стороны.
– Наверняка знаете о скандале в Новосибирском театре. Ваше отношение?
Я не видел этой оперы, поэтому не могу рассуждать, насколько оправдано было появление в постановке того самого спорного момента.
– Но картинку, из-за которой и разгорелся скандал, наверное, видели? Кажется ли она слишком вызывающей?
Я человек довольно консервативный, ко всяким режиссёрским современным «извращениям», которые имеют место в страшном количестве по всему миру (и в Европе, и у нас) я отношусь резко отрицательно. Но я не один живу на этом свете, может быть, у других иное мнение. В то же время я – за стремление к свободе слова. Как гениально сказал Вольтер: «Я ненавижу Ваше мнение, но готов отдать жизнь за Ваше право высказывать его». До тех пор, пока это не причиняет вреда, не приносит зла, любое действо имеет место быть, а ходить или не ходить на эти спектакли – наше право.
– Но директора снимать с должности, наверное, не стоило? Как считаете?
Конечно, я вообще не понимаю, как можно так просто лишить человека работы. Это серьёзное решение, и те, кто его принял, должны за это отвечать.
– Есть ли место безумию в Ваших концертах? Было ли желание выйти за рамки академической музыки? Или в этом плане Вы тоже консервативны?
Я иногда думаю об этом, но знаю, что когда дойдёт до дела, то я ещё раз пойму, что это не моё. Я иногда с удовольствием слушаю, как что-то необычное делают другие. Есть люди, которые блестяще вытворяют на сцене что-то невероятное, сумасшедшее. Я же человек консервативного плана, я – исполнитель. Моё дело – разбирать авторский текст. Я очень люблю импровизировать, но только у себя дома. На сцене во мне сильно профессиональное начало, я считаю, что в импровизации нужно иметь большой опыт, способности, вкладывать много труда.
