Газета «Филармония»
Рубрика «Жизнь в искусстве»
Автор: Юлия Генделева
Чего только не было за это время: одна из первых концертмейстеров в республике получила звание заслуженной артистки Карелии, подготовила первый выпуск в концертмейстерском классе консерватории, а сколько программ, концертов, выступлений – то ли на сотни их считать, то ли уже на тысячи…
С чего начинается такая судьба? С пианино в доме и подбора одним пальчиком песен, спетых в детском саду? С музыкальной школы по соседству, чтобы не возить ребенка через весь город на занятия? Было и то, и другое. Не было только родителей-музыкантов: мама – медсестра, а папа – рабочий. Зато был Ленинград сорок первого и Дорога жизни, после которой остались в чем были: при обстреле все пожитки ушли под лед. Был поезд в Баку, потом Ташкент. А в 44-м все вернулись домой, в Ленинград: и мама, и брат, и с фронта отец. Вот тогда, в новой комнате на Литейном (от прежнего дома ничего не осталось), и появилось пианино, пусть даже не свое, а дядино, тогда же неподалеку открыли музыкальную школу. И желание заниматься было огромное.
– Даст мне учительница ноты для новой программы, и я бегом-бегом домой, чтобы разобрать их, мне уже скорее хочется играть, – вспоминает Галина Израилевна. – Уже в школе я много концертировала – видимо, смелая была. Потом поступила в училище при консерватории. Мне всегда везло на педагогов. И в школе, и в училище они делали акцент не столько на технику, сколько на внутреннее содержание игры, на эмоциональность; так что я тогда больше романтиков играла, в основном Шопена. А в консерватории я попала к Натану Ефимовичу Перельману, и он «посадил» меня на Бетховена. За мой темперамент он меня африканкой называл. Эта музыка – Моцарт, Бетховен – внесла в мою игру некое разумное начало; в результате я закончила консерваторию с 33 вариациями на тему Диабелли Бетховена, очень редко исполняющимся произведением. Чуть не оказалась по распределению в Улан-Удэ, но случай помог – привел меня в Петрозаводск.
А в Карельской филармонии тогда уже в полную силу работал музыкальный лекторий. Готовилось множество программ, в том числе монографических, посвященных творчеству какого-либо композитора. Так постепенно в репертуаре собралась вся классика. Больше, конечно, Галине Израилевне приходилось – и приходится сейчас – работать в качестве концертмейстера, причем не только с вокалистами: случалось и с эстрадными, и цирковыми артистами выступать, так что после такой практики никакие ноты не страшны.
В программах всегда находилось место и для сольных номеров, но времени на их подготовку оставалось немного. Работы в филармонии всегда хватало. Давали даже оперы в концертном исполнении: «Евгения Онегина», «Алеко», «Русалку», «Моцарта и Сальери». Не все могли выдержать сложный ритм филармонической жизни, но те, кто остался, составили коллектив художников-единомышленников. Зинаида Федоровна Петченко, Виктория Андреевна Гладченко, Зинаида Васильевна Козлова, Василий Петрович Ширкин, Виктор Сергеевич Каликин прослужили вместе с Галиной Израилевной не один десяток лет. Объездили всю Карелию не по одному разу, выступали на заводах, в клубах, в школах. Дети узнавали на улицах; потом дети вырастали и встречали знакомых артистов в своих школах уже учителями. Сейчас новая аудитория осваивается, самая искренняя и самая сложная – детские сады. Скучать и болеть некогда. А параллельно с этой повседневной работой сыгран Концерт Грига для фортепиано с оркестром (когда главным дирижером здесь был Эдвард Чивжель), совсем недавно – «Времена года» Вивальди с молодым скрипачом Алексеем Воропаевым.
- Я считаю, что сложилась у меня судьба. Может быть, я могла бы быть и солисткой, но и профессия концертмейстера – сложная и необходимая, пусть не такая заметная. Я люблю работать с вокалистами; это интересно, и мне это всегда нравилось. А еще работа помогает быть в форме. Когда настроение плохое, сядешь за рояль, и все уходит. Так что пока могу, буду работать.