24 марта мы отмечаем 130 лет со дня рождения известного композитора, первого дирижера Карельского симфонического оркестра Леопольда Яковлевича Теплицкого. Главу из книги "В ноту со временем" журналиста Александра Трубина, посвященную жизни этого удивительного человека, сегодня мы предлагаем вашему вниманию.
Первый джазмен СССР, или Где Максим Горький разглядел у дирижера фаллос
«Но вдруг в чуткую тишину начинает сухо стучать какой-то идиотский молоточек – раз, два, три, десять, двадцать ударов, и вслед за ними, точно кусок грязи в чистейшую, прозрачную воду, падает дикий визг, свист, грохот, вой, рев, треск; врываются нечеловеческие голоса, напоминая лошадиное ржание, раздается хрюканье медной свиньи, вопли ослов, любовное кваканье огромной лягушки; весь этот оскорбительный хаос бешеных звуков подчиняется ритму едва уловимому, и, послушав эти вопли минуту, две, начинаешь невольно воображать, что это играет оркестр безумных, они сошли с ума на сексуальной почве, а дирижирует ими какой-то человек-жеребец, размахивая огромным фаллосом».
Эти строки напечатал в 1928 году в газете "Правда" Максим Горький. Годом раньше в Ленинграде Леопольдом Теплицким был создан «Первый концертный джаз-банд». Не о нем ли так гневно говорил «великий пролетарский писатель»?
Большинство читателей наверняка смотрели фильм «Мы из джаза» и помнят, как молодой энтузиаст пытался внедрить «чуждую» музыку в народные массы. Безуспешно до тех пор, пока не появилась негритянская певица. И тут к нему пришел успех. Но мало кто знает, что этот незамысловатый сюжет взят из жизни конкретного человека – Леопольда Яковлевича Теплицкого, чье имя увековечено на памятной табличке, установленной на стене одного из петрозаводских домов.
С чего начинается джаз
По скупым строкам официальной биографии Теплицкого трудно рассказать об этом удивительном человеке, поэтому мы попробуем передать дух эпохи, в которой он жил. Мальчик Лео родился 11 марта 1890 года в семье мещанина Киевской губернии – в городе Екатеринославе, который в СССР называли Днепропетровском, а в современной Украине теперь именуют Днепро.
Слово «мещанин» для советского человека, да и для нынешнего поколения, ассоциируется с чем-то вроде фикуса, слоников, рюшечек – словом, безвкусицей... Но накануне революции это сословие в России представляло цвет нации – нарождающийся средний класс, о необходимости которого сегодня мы уже даже перестали говорить. Как покажет время, мещанин Леопольд получает хорошее начальное образование: учится музыке, познает иностранные языки, а в 1915 году, окончив музыкальное училище в Харькове, поступает в Петроградскую государственную консерваторию сначала на класс фортепиано, а затем – теории композиции и дирижерского искусства.
Уже во время учебы в консерватории Теплицкий подрабатывал тапером. Казалось бы, кто такой тапер для современного человека: музыкант с папироской во рту «лабающий» незатейливую мелодию во время демонстрации немого кинофильма. Но в эпоху зарождения кинематографа – «Великого немого» – эта профессия была настоящим искусством. Под «электро-театры», как тогда называли кино, отдавали свои площадки такие роскошные развлекательные заведения, как «Эрмитаж», «Люкс», «Гранд» и даже Петроградская филармония. И немые фильмы сопровождал не пианист-одиночка, а целые симфонические оркестры. Одним из таких руководил Леопольд Теплицкий. Студент экспериментировал: в 1921 году во время показа американской исторической драмы «Intolerance» («Нетерпимость») в зале филармонии численность его оркестра составила 75 человек! Разве это звучание можно сравнить с пресловутым электронным Dolby Digital?
Большевики, как известно, считали кино самым доходчивым, а значит, массовым искусством. И в 1926 году талантливый тапер-дирижер был отправлен в Северо-Американские Штаты в город Филадельфию за опытом: «для изучения музыкальной кино-иллюстрации», как написал он сам позднее. И снова скупые строки биографии: «В США Л.Я. Теплицкий стажировался в оркестре Пола Уайтмена». А этот самый Пол в то время считался одним из «королей» джаза. Получив музыкальное образование как классический скрипач, он, пройдя волею судеб управление военно-морским оркестром США, в 20-х годах создал свой танцевальный оркестр, чьи ритмы вроде Japanese Sandman очаровали Америку. Но классическое образование берет свое: достигнув успеха, Уайтмен нанимает в свой джаз-банд лучших и притом белых музыкантов, что делало «музыку черных» демократичнее. Он становится одним из создателей симфо-джаза, и его оркестр впервые в 1924 году исполнил знаменитую «Рапсодию в стиле блюз» Джорджа Гершвина. Теперь понятно, у кого стажировался Леопольд Теплицкий?
Какой же драйв без «черной дивы»?
В 1927 году Теплицкий вернулся в Ленинград и под влиянием полученных за океаном знаний создал свой симфо-джаз-оркестр, получивший название «Первый концертный джаз-банд». Предваряя неведомое для советского человека шоу, выступил, как сообщали газеты, некто Иосиф Шиллингер с лекцией «Джаз-банд и музыка будущего». Потом его, как и Теплицкого, освистала советская пресса, в том числе «пролетарский» сын композитора Римского-Корсакова музыковед Андрей Николаевич, отметив, что это выступление «как нельзя более по вкусу жирующему и фокстротирующему буржуазному обществу».
А о Шиллингере, так поддержавшем Теплицкого, тоже нельзя не рассказать. Еще до скандального выступления он был в смутные для «незалежной» 1919-22 годах создателем Эстрадно-симфонического оркестра Украины – прообраза первого в мире коллектива профессионалов, играющих симфо-джаз. Но не на Украине, не в России его не оценили, и в 1929 году вместе со своим другом музыкантом Львом Терменом Шиллингер был вынужден эмигрировать в Америку. В Новом Свете Шиллингер стал учителем Джорджа Гершвина, Гленна Миллера и Бенни Гудмена, а Термен изобрел «терменвокс» – первый в мире бесконтактный музыкальный синтезатор на основе электромагнитных излучений.
Первый концертный джаз-банд Теплицкого имел огромный успех в СССР. Следуя своему учителю Полу Уайтмену, он набрал в оркестр профи: преподавателей консерватории и музыкантов из симфонических и духовых оркестров. В 1927 году прошло большое турне по стране, а 11 декабря в Большом зале Ленинградской филармонии состоялся концерт с участием чернокожей певицы Коретти Арле-Тиц. Той самой, что в фильме «Мы из джаза» стала прототипом (почему-то кубинской) джаз-дивы Клементины Фернандес.
Вообще-то, ее звали Коретта Альфред, и родилась она в Нью-Йорке. Обладая хорошим лирико-драматическим сопрано, она в начале прошлого века выступала сначала у себя на родине, затем в Европе. В 1903 году Коретта приехала в Россию и вышла замуж за пианиста Бориса Тица, получила консерваторское образование, пела классику, но негритянская душа тянулась к джазу. Так в 20-х она встретилась с Теплицким.
А в кино Коретта Арле-Тиц снялась. Но в другом. В 1936 году в фильме «Цирк» она исполнила маленькую роль чернокожей няни ребенка Мерион Диксон, героини Любови Орловой.
«Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст»
Первый концертный джаз-банд продолжал с триумфом гастролировать по стране до осени 1930 года, пока 6 октября Теплицкого не арестовали по зловещей 58-й статье УК СССР. Она содержала много пунктов: 58-1 – измена родине, 58-2 – организация вооруженного восстания... Ему вменили статью 58-6 – шпионаж. Как не дико прозвучит сегодня, эта статья была очень расхожей в Стране Советов вплоть до смерти Сталина: любая зарубежная поездка или наличие родственников за границей могли обернуться арестом. У джаз-бандиста нашлось и то, и другое.
Наивно полагать, что ГУЛАГ появился лишь в 30-е годы. Первые концлагеря для соотечественников появились при Ленине – основоположнике кровавого большевизма. Сталин, как верный ученик, только усовершенствовал эту систему геноцида. С 1920 по 1930 год на Соловках действовал лагерь особого назначения – СЛОН, в этом же году началось строительство Беломорско-Балтийского канала. На эту «стройку века» и сослали «шпиона» Леопольда Теплицкого.
Из строк официальной биографии известно лишь, что он создал на ББК симфонический и духовой оркестры. Сам Леопольд Яковлевич об этом периоде своей жизни воспоминаний не оставил, зато их написал актер Вацлав Дворжецкий, бывший старожилом лагеря. «Карелия. Город Медвежьегорск. Здесь Управление ББК НКВД – «Центральная усадьба». Город сам по себе маленький, а «усадьба» – это огромная территория, застроенная конторами, складами, мастерскими и... зданием ТЕАТРА. Настоящий, большой, удобный театр. Великолепно оборудован – сцена, зал, фойе, закулисные службы – все! И труппа настоящая. Большая, профессиональная. Директор, главный режиссер, администраторы, режиссеры, актеры, певицы, артисты балета, музыканты, художники – все заключенные. И зрители все заключенные...»
«Актеры и актрисы жили в разных бараках, бригадир – он же режиссер», – писал Дворжецкий. Значит, руководитель оркестра ББК Теплицкий был по совместительству и бригадиром зэков. Их, также как и других «каналоармейцев», за любое нарушение режима ждал карцер, впрочем, могли просто перевести на общие работы – рыть кирками котлован.
ББК посещает великий пролетарский писатель Максим Горький и еще 120 его собратьев по перу. Наверняка оркестр, созданный Теплицким, встречал гостей бравурной музыкой, а Дворжецкий написал: «В этот день баланда была без гнилой капусты и постели в бараках прибрали. А он и не ходил никуда. На митинге выступил у шлюза Повенецкого залива. Плакал. От умиления... Говорил о великом энтузиазме, о преобразовании природы.., о том, что труд облагораживает. Актеры декламировали «Буревестника», все кричали: «Слава Сталину!» Не приходил Горький и в театр...»
Леопольд Теплицкий был выпущен на свободу как «ударник строительства ББК» в ноябре 1932 года и вернулся в Ленинград. Для таких героев был даже учрежден специальный значок. Получил ли его музыкант – неизвестно, но ему и так безмерно повезло: досрочно с каторги выпускали в основном «перековавшихся» уголовников. «Враги народа», как Дворжецкий, сидели до «звонка».
Оркестр парадного фасада РСФСР
В Ленинграде Теплицкий долго не засиделся, Наркомпрос уже в мае 1933 года направляет его в Петрозаводск. Карл Раутио к тому времени уже жил в Петрозаводске 11 лет. Сначала он преподавал музыку в педучилище, стал писать собственные композиции и затем, подружившись с интеллигентным революционером Гюллингом, предложил ему создать симфонический оркестр. Это входило в план «парадного фасада». Более того, Эдвард Александрович определил место для оркестра при радиокомитете республики: к 1933 году в Карелии уже насчитывалось семь тысяч радиоточек, а значит, слушателями были десятки тысяч полуграмотных людей.
Почему на должность дирижера был приглашен опальный Леопольд Теплицкий – остается загадкой. Возможно, его просто отправили в глубинку, чтобы уберечь от новых ударов власти, да и на джазовой сцене СССР уже воцарялся единственный «король» – Утесов с его одесским подходом к жанру. А может, Раутио, все-таки трубач, наверняка близкий к джазу, услышал о талантливом музыканте?
В архивах сохранился любопытный документ, отчасти проливающий свет на то, почему дирижер избежал кровавого 1937 года: "Докладная записка обследователя симфонического и духового оркестров Карельского дома народного творчества Рябинкина" из горкома ВКП(б), датированная 1938 годом. В ней он отчитывается о беседах с руководителями Дома народного творчества в котором работали эти коллективы, на предмет творческой, а заодно и политико-моральной атмосферы. В документе есть и такие строки: "Главный дирижер т.Теплицкий Л.Я. работает в симфоническом оркестре с момента его организации, т.е. с 1934 года. По объяснению т.Тумаркина (директор ДНТ. – Ред.), Теплицкий хотя и привлекался к суду за спекуляцию валютой и отбывал наказание в концлагере ББК, но полностью восстановлен в правах, может жить и работать в любом городе СССР и является человеком, преданным советской власти, любит свое дело и работает очень добросовестно, не гонится за деньгами". Не исключено, что высокопоставленные поклонники таланта музыканта, отправляя его в Петрозаводск, каким-то образом заменили в досье политическую статью приговора на менее тяжкую.
Но, так или иначе, Карелии повезло. Леопольд Теплицкий счастливо пережил вторую волну репрессий, руководил симфоническим оркестром республики с небольшим перерывом до 1955 года. Параллельно он работал с ансамблем «Кантеле», в создании которого еще в 1936 году принимал самое активное участие. Но описание творчества Леопольда Яковлевича – удел специалистов. Мы же рассказываем о человеке и его эпохе.
А джаз Теплицкий больше не играл, даже домашним запрещал говорить об этой музыке. Его дочь Галли Леопольдовна вспоминала: «В присутствии папы нам было запрещено слушать пластинки с эстрадной музыкой, видимо, это было связано с его репрессивным прошлым, когда он полностью покончил с джазом. Но если у нас были гости – Пергамент, Синисало (известные карельские композиторы. – Ред.), они выпивали немного коньяка, шутили, рассказывали смешные анекдоты про музыкантов, папу уговаривали сесть за пианино, и он импровизировал в джазовой обработке известные мелодии, так что можно было заслушаться».
Саксофон, приемник и ноты...
Умер Леопольд Яковлевич в 1965 году, вскоре после того, как на сцене музучилища (лучшей площадки, памятуя прошлое зэка, партия не выделила) творческая интеллигенция по мере сил торжественно отметила его 75-летний юбилей. И только спустя 24 года его дочь получила извещение о полной реабилитации отца.
В самом начале XXI века в Петрозаводске зародились было джазовые фестивали, в них участвовали даже такие мэтры «музыки толстых», как Давид Голощекин и Игорь Бутман. Фестивалю было присвоено имя Леопольда Теплицкого, но знали о нем тогда только джазмены, да и сам праздник канул в Лету. Об основателе симфо-джаза в СССР еще раз вспомнили в 2004 году, установив на доме №1 по проспекту Ленина, где он жил, памятную табличку. Спасибо скульптору Александру Акулову, изобразившему на ней запрещенный музыканту саксофон.
А узнав о подготовке этой публикации, позвонила сотрудник Национального музея Диана Проц: у нас есть... радиоприемник Теплицкого! И рассказала такую историю. В 1941 году, когда началась война, личные радиоприемники по всей стране реквизировали на предмет исключения соблазна слушать вещание противника. Теплицкий, как послушный гражданин, прикрепив на корпус приемника дощечку со своей фамилией, сдал его в радиокомитет. По официальной версии, все эти запрещенные «гаджеты» были погружены на баржу и отправлены в эвакуацию. Но суденышко, как считалось, было обстреляно финнами и затонуло в Онего. Через год после освобождения Петрозаводска – летом1945-го – Теплицкому, вернувшемуся в город из эвакуации, позвонили из радиокомитета и сообщили, что приемник с его надписью никуда не уезжал, финны его не экспроприировали – забирайте! Сейчас он хранится в фондах музея. Как знать, может, по этому приемнику Теплицкий слушал тайком на длинных волнах далекий американский джаз...
И это еще не все. Какой бы была Карельская филармония, если бы не сохранила память о Леопольде Теплицком. Лет десять назад родственники музыканта принесли сюда чемоданчик (ну как тут не вспомнить «Мы из джаза»: «А ну-ка положи мой чемоданчик!»). Хотя на самом деле это было несколько чемоданов с нотным архивом Леопольда Яковлевича. Это – его оригинальные аранжировки для симфонического оркестра того времени – маленького по составу – чуть более 20 человек. На документах – личная печать автора. Для современной постановки большого современного симфонического оркестра они уже не годятся, разве что для студенческого эксперимента. Показывая эти раритеты, директор Симфонического оркестра Валерий Бобков помечтал, что когда-нибудь у филармонии появится возможность создать свой музей. «Но мы все равно будем их хранить, – и, помолчав, грустно добавил. – Пока существует симфонический оркестр...»